Чужая невеста. Тайна подземелий - Страница 95

Умный все-таки у меня муж, предусмотрительный. И жену порадовал кусочком личного пространства, и себя – наблюдением за моими разминками у шеста, и нашего будущего малыша – собственным плацдармом для игр. Подумав о ребенке, я невольно погладила свой заметно округлившийся живот и счастливо улыбнулась. Почему-то казалось, что родится девочка. Непременно рыженькая в папу и миниатюрная в меня. А вообще без разницы, лишь бы не пошла характером в тетю Тинару.

– Птица говорун хочет кушать! – донеслось из соседней комнаты, и я, закатив глаза, тихо взвыла.

Подарили нам Кешу только вчера, а сегодня мне уже хотелось его вернуть обратно. Вот только дареному коню… в смысле «попугаю» в клюв не заглядывают. Даже если этот самый «попугай» сильно смахивает на уменьшенную копию птеранодона. Жуть крылатая, а не питомец! То ли дело мой Рыж. Вот где по-настоящему ангельское терпение, умудряющееся уживаться с кошачьей наглостью и самым приятным для слуха мурчанием на свете. Лиловоглазый керс когда-то выбрал меня, а я – его. И за все это время мы ни разу не надоели друг другу. О говоруне такого сказать было нельзя. Одна радость – Тинке чешуйчатое чудо понравилось почти так же сильно, как и два ее горячо обожаемых котика, которых она выкормила после случайной гибели их мамы.

Все! Решено! Сплавлю ей Кешу насовсем, пусть друг друга развлекают, глядишь, малышка увлечется новой игрушкой – и Стортхэм наконец вздохнет спокойно, избавленный от объявленной год назад игры в «кошки-мышки».

Это случилось на моем девичнике. Сама не знаю, зачем повелась тогда на идею Тинары. Наверное, очень хотела веселого праздника, а не очередной сходки двух противоборствующих группировок, как это было в прошлый раз. В попытке примирить амант с законными женами нордов мы с Тиной капнули в кувшины с напитками слабоконцентрированную настойку гильяна, сохранившуюся у сестренки еще из запасов тетки.

И план наш действительно сработал. Женщины слегка «поплыли», заметно подобрели и довольно быстро зарыли топор войны, предпочтя ему любимое для любой дамской компании обсуждение мужчин. И все было бы хорошо, если б мое белокурое чудовище не подлило гильяна и в свой сок тоже. Трезвая Тинара – это бесенок в юбке, а пьяная – сам дьявол во плоти! Да еще и с вилами, точнее, с вилкой, которой девчонка стучала по столу, провозглашая тосты. За красавицу невесту, то есть за меня, за собравшихся подруг, то есть за всех остальных, и за ту, кто покажет этим меченым, кто в доме хозяйка, то есть за нее.

И дернул же лукавый Янину за язык, когда она на спор предложила моей расхрабрившейся сестренке укротить самого вредного норда в Стортхэме. Остановить бы мне тогда это дурацкое пари, но я ведь тоже пила вино с каплей гильяна, и мне, как и всем, было жутко весело и хотелось пошалить. Дошалились, идиотки! Наша пьяная «мышка» открыла охоту на «кота» в ту же ночь и для начала, вспомнив детство, подкинула ему в постель скользких ящериц, которых мы, кстати, ловили всем коллективом под стенами дома-горы.

Вернее, подкинула их одна из вивьер, оказавшаяся на моем девичнике. Из чувства солидарности и из любви к звонким монетам она бы ему туда и крокодила положила, не моргнув. Результат: вместо жаркой ночи любви после мальчишника Керр получил порцию холодных ящерок, ползающих по его обнаженному торсу, истошно вопящую шлюху, прикинувшуюся испуганной, и кучу сбежавшегося на крики народа, включая и пьяно хихикающих нас. О-о-о, как же мне было стыдно наутро!

А потом стало еще и страшно, потому что мерзкий сай вытряс-таки из вивьеры, кто стоял за устроенным представлением. И месть его Тинаре не заставила себя ждать. Он вынудил ее пойти учиться! Не вышивать крестиком и не музицировать, как подобает благородной лэфе, а метать кинжалы, фехтовать и охотиться с луком. Правда, прежде чем дошло до всего этого, девчонке пришлось потеть на ежедневных тренировках под руководством своего ри. И Керр, в отличие от Йена, вовсе не жалел ученицу. А она, несмотря на мои просьбы бросить это все и извиниться перед нордом, продолжала заниматься и… устраивать ему разные мелкие пакости. Как, впрочем, и он ей.

Противостояние длилось где-то с полгода, Янина, как инициатор пари, принимала ставки, а я попеременно вела серьезные разговоры то с «котом», то с «мышкой». И последняя в конце концов сдалась. В смысле, сдала экзамен нар-ученицы и, благополучно помахав ручкой своему придирчивому наставнику, уехала с Грэм-рилем и его женой к эйдану Лэфандрии для улаживания мелких разногласий в деле поставки красных кристаллов в королевскую казну. Благодаря этому договору наша община получила особый статус и привилегии в обществе. И лэфы все меньше отворачивали носы от меченых, так как видели в них уже не только уродов, а еще и перспективных женихов, которым благоволит сам правитель.

Итак, Тина уехала… Как она выразилась, чтобы посмотреть столицу. На деле же эта не по годам ушлая лэфа умудрилась найти себе воздыхателя, жаждущего ее руки, сердца и состояния, о чем и сообщила мне по возвращении. Я сказала мужу, он – Керр-саю… и, вопреки нашим предостережениям, начался второй раунд игры в «кошки-мышки».

Заместитель Грэм-риля припомнил моей сестричке всех разогнанных вивьер, часть которых она запугала, остальных подкупила, чтобы они перестали обслуживать одного конкретного норда, и сорвал ее намечающуюся свадьбу, используя те же методы. После этого мелкие пакости переросли в крупные, а Стортхэм стал зоной военных действий для двух идиотов. И ладно бы «мышка» так себя вела! Она ведь по сути еще ребенок, но «коту»-то уже под тридцать, а он все туда же!